Совместный проект газеты «Звязда» и Минского облисполкома
Трилогия Года малой родины и нынешняя пандемия сделали так, что наконец (!) белорусы стали интересоваться Беларусью. Открыли для себя эту «Зямлю Нязнаемую», выбравшись с семьей или с друзьями на авто или на велосипедах в близкие и не очень путешествия в пределах родной страны. Удивились, поразились, увлеклись, нашли повод гордиться — красотой и разнообразием природы, скромным величием архитектуры, вкусом приготовленных по исконным национальным рецептам блюд, гостеприимством и дружелюбием хозяев малых и больших усадеб... Утолились, вздохнули с облегчением, поставили себе «плюсик» в биографию: мол, и я уже здесь не чужой, много где был, о многом знаю, и по предмету «родиноведение» если не десятку, то семерку уже заработал точно...
Корреспонденты газеты "Звязда" решили проехать по литературным адресам центрального региона Беларуси — местам, связанным с именами наших знаменитых писателей и просветителей, — не только с их биографией, но и с произведениями.
Дзе льецца Нёман срэбраводны...»
Акинчицы.
Однажды кто-то не поленился и подсчитал: на Столбцовщине родилось больше писателей, чем в каком-либо другом регионе Беларуси. Статистики, которая бы это бесспорно доказывала, найти, к сожалению, не удалось, но местные убеждены, что факт точный. Проехав по окрестностям, узнав подробности, начинаешь понимать, что, наверное, так оно и есть. Вот, например, какая еще сельская школа в стране может похвастаться, что к литературе приложились более тридцати ее выпускников? А недалеко от Столбцов такая школа есть. И строили ее по заказу Якуба Коласа, и носит она его имя, причем издавна, когда писатель еще был жив... Короче, кажется, когда Пимен Панченко писал: «Ёсць яшчэ адзiн куточак запаветны, // Дзе растуць, нiбы грыбы, здаўна паэты», он, конечно, имел в виду всю Беларусь, а представлял конкретно вот этот принеманский край.
Акинчицы.
«Новая земля» как туристический буклет
Конечно, первыми пунктами назначения в литературном путешествии по Столбцовской земле будут Коласовские места. Здесь поэт родился, вырос, переезжал с родителями по окрестностям из одной лесничевки в другую. Все окрестности описаны в «Новой земле», здесь вам расскажут, что Поречье в поэме — это Альбуть, и декламируя: «Цякла тут з лесу невялiчка травой заросшая крынiчка», покажут почти пересохший ручеек перед входом на усадьбу лесника с комментарием: «Тот самый родничок!»
Василине Мицкевич довелось быть правнучкой двух классиков — Якуба Коласа и Янки Мавра.
В Акинчицах, там, где родился поэт, еще несколько лет назад можно было застать дядьку Юрку, Юрия Михайловича Мицкевича, который стал почти такой же достопримечательностью этих мест, как и его близкий родственник (Колас приходился старшим братом его деду Юзику). Никто так, как он, не читал наизусть «Новую землю», никто так, с таким искрящимся юмором не цитировал стихотворение о «докторе Бобрике». Где бы дядька Юрка ни начинал рассказывать о Коласе — возле него всегда собирались заинтересованные слушатели. А он с теплыми искорками в глазах не ленился снова (который уже раз!) рассказывать и о своей первой встрече со столичным родственником (четырехлетний прочитал Коласу стихотворение про пестрого котика, за что получил от поэта двести рублей — целое состояние для послевоенного времени). И о том, как Колас приезжал на родину последний раз за несколько месяцев до смерти. У поэта тогда очень болели руки, и кто-то посоветовал, что вылечить их можно, прикладывая грязь из родных мест. Он приехал на машине, на размытой дороге авто забуксовало, и на помощь собрались жители со всей окрестности, и получилось так, что в свой последний приезд увидел Колас на родине почти всех близких и знакомых людей... С волнением показывал дядька Юрка молодой дубок возле усадьбы в Акинчицах — его вырастили из желудя дуба Тараса Шевченко, но кто-то же постоянно ломал деревце, которое изо всех своих хилых сил держалось за жизнь…
Резец дядьки Антося и вырезанная им из вишни ложка.
Нет уже на земле Юрия Михайловича, но в музейной усадьбе и сегодня хозяйничают родственники поэта, тоже Мицкевичи — мы как раз застали на ней и жену дядьки Юрки Софью Петровну, и правнучку Якуба Коласа и Янки Мавра Василину. Убедившись, что самый ценный (поскольку аутентичный) экспонат акинчицкого дома — резец дядьки Антося — того самого трудолюбивого дядьки из «Новой земли», на месте, мы вышли на улицу, чтобы Василину с Софьей Петровной сфотографировать. Остановились у красивого изрядного дуба, который от земли растет в два ствола. Оказалось — тот самый, что был когда-то хилым поломанным прутиком. Лучший символ для этих мест, для всей Беларуси, для памяти, для коласовых вечных слов: «Пытае бура старца-дуба: // — Чаму цябе я не зламлю? // I кажа дуб: — Я ўрос ў зямлю. // З зямлёю жыць у згодзе люба...» (это уже, если кто забыл, из другой поэмы, из «Рыбаковой хаты»).
На усадьбе в Акинчицах теперь тоже хозяйничают Мицкевичи — жена дяди Юрки Софья Петровна и правнучка Коласа Василина.
В Альбути, которая в «Новой земле» — Поречье — на каждом шагу Коласовы строки.
Альбуть, еще одно жилье семьи лесника, совсем недалеко от Акинчиц (как по лесу, так километра два). Местные музейщики мечтают открыть здесь тропинку, по которой можно будет приятной прогулкой или на велосипеде попасть из одной усадьбы в другую. Здесь, кроме уже упомянутого родничка, обязательно покажут «тот самый дуб» — дерево, под которым маленький Константин Мицкевич сочинил свое первое стихотворение «Весна», за что получил от отца целый рубль. На все сомнения, тот ли самый этот дуб, вам уверенно ответят: «Конечно!» И в это веришь, потому что дубы в Альбути вообще знатные — толстенные, попробуешь заглянуть на верхушку, стоя у ствола — голова кругом идет. В «тот самый» попала молния, подожгла ствол у земли, но ведь он держится (схожая с Акинчицами история выглядит уже не совпадением, а и правда жизнеутверждающим символом). В музее надеются, что местные деревья возьмут под свою опеку и уход экологи — они же как-никак живые свидетели как минимум эпохи…
Тот самый дуб, под которым Константин Мицкевич сочинил свое первое стихотворение.
Альбуть.
По Альбути можно действительно ходить с «Новой землей» в руках и узнавать детали в стихотворных строках, только что у Коласа усадьба называется Поречье. Но можно узнать и о том, о чем в поэме не написано. Например, о пожаре в Альбути-Поречье строки есть, А вот почему загорелась та лесникова хата, Колас не пишет. А причина в предшественнике Михаила в должности лесника. Уезжая, он оставил заброшенную усадьбу и не почищенный дымоход — в нем после и загорелась сажа. Так из-за чьей-то небрежности и пришлось жить в землянке, потеряв все достояние — «згарэлi кросны, рад багоў // i грошай сорак сем рублёў...»
Вековые деревья в Альбути ждут внимания экологов.
Смольня — еще одна остановка на Коласовой родине. Эта усадьба связана и с именем Янки Купалы — именно здесь в 1912 году состоялась первая встреча двух классиков. Купала должен был приехать на извозчике из Столбцов, но почему-то направился пешком по берегу Немана (по одной из версий, потратился на угощение, не хватило денег). Дорога, судя по всему, Ивана Доминиковича не впечатлила: была путаная и «большей частью проходила лесом с разными ответвлениями дорог и дорожек вправо и влево», как вспоминал он впоследствии. К тому же новые ботинки натерли ноги…
Смольня — место первой встречи Коласа и Купалы.
О чем классики говорили при первом знакомстве, история умалчивает. Зато сохранился стол, за которым они сидели. Говорят, студенты, которые здесь часто бывают, однажды даже целую работу писали — предполагали, что на столе стояло и о чем за банкетом говорилось. А Минские туристы, случается, спрашивают, то ли это крыльцо, на котором Купала якобы упал, — им эту басню рассказывают столичные экскурсоводы. Слухи и сплетни — утверждают местные. Никаких доказательств тому нет.
Говорят, это тот самый стол, за которым Колас и Купала отмечали первую встречу.
Среди туристов случаются и скептики, которые не верят, что в литературной части музея хранится карманное издание «Новой земли», побывавшее в космосе вместе с Петром Климуком. Мол, в то время вес космонавта был просчитан до миллиграмма и никто не позволил бы взять с собой книжку. Но вот висит под стеклом его, космонавта нашего, собственной рукой в октябре 1975-го написано: «В космос взял книжечку его поэзии. Там, в просторах Вселенной, особым смыслом наполнялись его бессмертные слова: «Мой родны кут, як ты мне мiлы, забыць цябе не маю сiлы»... И та самая книжечка на стенде, маленькая, с ладонь…
Петр Климук собственноручно засвидетельствовал, что брал томик Коласа в космос и подарил его музею в Смольне.
Еще одна интересная история, услышанная в Смольне, — про второй нелегальный учительский съезд, проходивший в 1906 году в Пристаньке, неподалеку от Николаевщины (после которого Коласа сначала уволили с должности, а после посадили в острог, где он и начал писать «Новую землю»). Так вот, говорят, что съезд, сам того не желая, выдал полиции Янка Мавр (тогда еще Иван Федоров). Он решил пофорсить и приехал на съезд на велосипеде — по тому времени этот транспорт для деревенской округи был, как сегодня «Тесла», — чем привлек внимание всех, в том числе и полицейского…
От лесникового дома в Темных Лядах осталось только изображение и название железнодорожной станции.
На втором этаже литмузея в Смольне располагается живописная, с натуры, картина дома в Темных Лядах — там Колас учительствовал, когда уже был лишен этого права, за что его брат Владик, служивший там лесником, имел очень большие неприятности. Усадьбы сегодня нет: железнодорожной службе в 60-е годы нужна была там земля. Осталось только название дачной остановки, на которой останавливаются далеко не все электрички. А так — был бы еще один привлекательный пункт для заинтересованных туристов.
Полностью статью читайте в газете "Звязда".
Источник: газета "Звязда".
